5 июля 1938 года в Бамлаге по лагерному делу была расстреляна группа священнослужителей, обвиненных в совершении подпольных богослужений.

В числе этих служителей Божиих были священномученики диакон Феодор (Смирнов) и диакон Гавриил (Архангельский). Священномученик Феодор был постоянным клириком храма Святаго Духа сошествия с 1917 года до его закрытия в 1932 году. Священномученик Гавриил, как видно из послужного списка священнослужителей храма за 1931 год, служил диаконом в храме на Лазаревском кладбище с 1930 года.[1] Впервые его имя появляется в этом, последнем сохранившемся послужном списке храма Святаго Духа сошествия. В ранее опубликованном жизнеописании сщмч.Гавриила этот факт еще не приводился.

Священномученики Феодор и Гавриил после закрытия храма Святаго Духа сошествия в 1932 году несли свое служение в разных храмах, были арестованы по разным следственным делам, но почти в один и тот же день. Промыслом Божиим они оказались в одном концлагере и в одном отряде, были арестованы вновь по одному лагерному делу, терпели страдания в особенно тяжких условиях лагерного следствия и вместе приняли мученическую кончину. Ныне священномученики Феодор и Гавриил вместе предстоят Престолу Божию, молясь о своем Отечестве и о прихожанах храмов, где они несли свое служение.

Священномученик Феодор родился 5 апреля 1890 года в селе Раменье Волоколамского уезда Московской губернии (ныне Шаховской район Московской области) в семье псаломщика Владимира Смирнова. В 1913 году Феодор окончил три курса Вифанской Духовной семинарии. Он женился на дочери священника Василия Ивановича Орлова Анне, брат которой, священник Сергий Орлов, впоследствии мученически пострадал во время безбожных гонений (Память сщмч. Сергия (Орлова) 8/21 декабря). 4 апреля 1913 года Митрополитом Московским и Коломенским Макарием Феодор был рукоположен и 13 апреля определен диаконом к Воскресенской церкви села Раменье[2]. До 1917 года отец Феодор прослужил в этом храме, являясь также преподавателем Закона Божия в Михалевской и Воскресенской земских школах.

16 ноября 1917 года диакон Феодор был переведен в Духосошественский храм на Лазаревском кладбище в Москве. 28 октября 1920 года он был награжден двойным орарем. Как требовалось писать в 30-е годы в «анкетах на служителя культа», отец Феодор «выполнял культовые обязанности по выбору общего собрания верующих». В обстановке голода, нищеты, гонений и слежки священнослужители храма продолжали самоотверженно служить Богу и ближним. В анкете, составленной властями, все они названы неимущими, то есть, нищими.

Вот как вспоминает о тех годах известный ученый, искусствовед О.И.Подобедова, являвшася в юности прихожанкой храма Св.Духа:

«С 1927 года я стала ходить в Лазаревский храм регулярно. Там было очень хорошо: пел хор под управлением церковного композитора Булыгина. Служба была торжественная. Настоятелем храма был о. Иоанн Смирнов (священномученик Иоанн (Смирнов), + 1937). С ним служили еще два протоиерея: о. Алексей Страхов и скромный, тихий, благоговейный о. Алексей (видимо, имеется в виду прот. Алексий Александрович Сарыевский). Постоянно служил диакон о. Федор. Человек глубоко верующий, благоговейный. У него было много детей. Младший мальчик часто прибегал в Храм. Очень любил отца…»[3]

Много лет спустя, сын сщмч. Феодора Петр с большой любовью вспоминал об отце, которому он был много обязан приобщением к дому Божьему. Несмотря на то, что воцерковление и своих собственных детей было в то время небезопасным даже для священнослужителей, отец Феодор в семь лет ввел его в алтарь, где он продолжал прислуживать и тогда, когда отец был арестован – к этому времени Петру исполнилось 15 лет. Он вспоминал, что, именно благодаря отцу, он пронес через всю тогдашнюю тяжелую жизнь радость познания Божией истины и очищающей душу благодати.

В 1932 году храм на Лазаревском кладбище был закрыт властями, и диакона Феодора перевели в храм в честь иконы Божией Матери «Нечаянная Радость» в Марьиной Роще [4], где он прослужил до своего ареста. Видимо, это был ближайший храм к дому о.Феодора, проживавшего на улице Шереметьевской.

Священномученик Феодор был арестован 10 декабря 1937 года по обвинению в «контрреволюционной агитации» и заключен в Таганскую тюрьму. При обыске у о.Феодора была изъята переписка.

Из «Анкеты арестованного»:

…Имущественное положение в момент ареста – «Ничего не имел»;

Имущественное положение до 1917 года – «Дом, двор, сарай, корову». (…)

Из Протокола допроса священномученика Феодора (Смирнова), состоявшегося 15 декабря:

(…)

— Кто из Ваших родственников и знакомых репрессирован органами Советской власти?

— Из моих родственников никто не репрессирован органами, из знакомых служителей культа арестованы:

1) Смирнов Иван Михайлович – настоятель церкви у Крестовской заставы, арестован около месяца тому назад; 2) Воскресенский Иван Сергеевич – дьякон тож же церкви, арестован около месяца тому назад.

– Ваше отношение к советской власти?

– Мое отношение к советской власти лояльное.

– Вы говорите неправду, следствие располагает материалами, что вы антисоветски настроенный человек. Дайте правдивые показания.

– Я говорю только правду.

(…)

– Расскажите следствию о Вашей контрреволюционной деятельности среди окружающих.

– Контрреволюционной деятельностью я не занимался.

– Вы говорите неправду, следствие располагает материалами, что вы среди окружающих распространяли контрреволюционные слухи о гонении на религию и духовенство в Советском Союзе, о насильственном закрытии церквей, а также вели контрреволюционную деятельность, направленную на срыв выборной кампании в Верховный Совет. Дайте правдивые показания.

– Вышеуказанной деятельностью я не занимался.

Больше ничего добавить не могу…»

Мы не знаем, какие угрозы, избиения, возможно, пытки скрываются за скупыми строками единственного вопроса. Но священномученик Феодор не оговорил ни себя, ни кого-либо другого.

Тогда в качестве штатного свидетеля был вызван настоятель храма иконы Божией Матери «Нечаянная радость», где служил диакон Феодор, священник Аркадий Янковский[5], который дополнил своими показаниями следственный материал. Он показал, что диакон Феодор «среди окружающих вел антисоветскую агитацию, направленную на срыв выборов в Верховный Совет. В моем присутствии он заявлял: “Коммунисты хвалятся, что у них в стране самые демократичные выборы, – это неправда, в стране нет никаких демократичных выборов. Кандидатов в Верховный Совет выставила сама партия, а не народ. За этих кандидатов она будет насильно заставлять голосовать. Но я хорошо знаю, что на это многие не пойдут, они будут голосовать против этих кандидатур, а некоторые и совсем не пойдут на выборы”…Как-то меня на улице встретил Смирнов и спросил: “Вы ничего не знаете?” Я удивленно спросил: “А что?” Тогда он мне рассказал такую вещь: “Вы посмотрите, что делается в Советском Союзе, – церкви все закрываются без согласия верующих. Верующие и духовенство подвергаются гонению. За то, что они верующие, их арестовывают и высылают в отдаленные места Советского Союза, где пытают и морят голодом”»[6].

Из «Обвинительного заключения»:

«…Допрошенный по делу обвиняемый Смирнов Ф.В. виновным себя не признал, но достаточно уличается показаниями свидетелей. На основании изложенного – ОБВИНЯЕТСЯ:

в том, что будучи враждебно настроенным к партии и советской власти, среди окружающих его лиц систематически вел к-р фашистскую агитацию, вел к-р агитацию против выборов в Верховный Совет СССР и распространял разного рода ложные к-р провокационные слухи о войне и якобы скорой гибели советской власти, о тяжелом материальном положении трудящихся в СССР, о якобы существующем в СССР гонении на религию и духовенство и т.д., т.е. в преступлении, предусмотренном ст. 58, п. 10 ч. 1 УК РСФСР.

… Вещественных доказательств по делу нет».

Следственное дело было направлено на рассмотрение тройки при УНКВД СССР по Московской области. Словно в подтверждение так называемых «ложных слухов», 20 декабря 1937 года диакон Феодор был приговорен тройкой к десяти годам заключения в «исправительно-трудовом» лагере.

Священномученик был отправлен в город Лесозаводск Приморского края в 19-е отделение Бамлага, 145-ю колонну, где столкнулся с голодом, непосильным каторжным трудом и нечеловеческими условиями содержания. Известно, что родные о.Феодора получили от него только одно письмо и отправили ему одну посылку, после чего связь с ним полностью прервалась.

В начале марта 1938 года осведомители донесли в оперчасть НКВД, что собравшиеся в лагере священники поют вслух молитвы и обсуждают грядущие церковные праздники. В феврале против духовенства и верующих, заключенных 145 колонны лагеря, было начато новое дело по обвинению их в нелегальных религиозных сборищах, контрреволюционной пропаганде, проведении религиозных обрядов, пении религиозных песен. 12 марта в качестве обвиняемого был допрошен один из священников Московской епархии, протоиерей Леонид Харьюзов, признавший себя виновным в том, что участвовал в контрреволюционных разговорах, которые велись среди заключенных. Был допрошен священник из Москвы Иоанн Соколов, который также признал себя виновным и подтвердил, что контрреволюционные разговоры духовенством велись, затем стали допрашиваться свидетели. Всего по делу привлекли тридцать одного человека, из них четверо признали себя виновными, остальные виновными себя не признали, в том числе и диаконы Феодор Смирнов и Гавриил Архангельский.

Отец Феодор был арестован и, вместе с другими тридцатью священнослужителями, 31 марта 1938 года был приговорен к расстрелу тройкой при УНКВД СССР по Дальневосточному краю (Дело Д.Р-607 архива УВД по Амурской (Омской) обл.).

Приговор заключенным даже не был объявлен, и еще три месяца вплоть до расстрела приговоренных к смерти по-прежнему отправляли на общие работы. Священномученик Феодор Смирнов был расстрелян 5 июля 1938 года и погребен в общей безвестной могиле.

Родным сщмч. Феодора не было послано никакого извещения. Без ответа остались и многочисленные запросы супруги о.Феодора, сделанные после XX съезда КПСС. Лишь в 1989 году в ответ на свои настойчивые запросы Петр Феодорович Смирнов получил ответ:

«…На основании ст.1 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 16 января 1989 г. «О дополнительных мерах по восстановлению справедливости в отношении жертв репрессий, имевших место в период 30-40-х и начала 50-х гг.», Смирнов Ф.В. реабилитирован. Так как при аресте имущество и ценности не конфисковывались, а Смирнов Ф.В. на момент ареста в народном хозяйстве не работал, выплата денежной компенсации Вам не предусмотрена…» Для выяснения дальнейшей судьбы отца Феодора его сыну рекомендовали обратиться в другое ведомство – в МВД.

По второму, лагерному делу священномученик Феодор (Смирнов) и другие священнослужители были оправданы ранее – 15 ноября 1956 года, Президиумом Приморского краевого суда, из постановления которого мы можем получить некоторое представление о том, в чем была суть этого лагерного дела и как проходило следствие:

Из Постановления Президиума Приморского краевого суда 15 ноября 1956 г., отменяющего постановление тройки УНКВД Дальневосточного края от 31 марта 1938 г.  и прекращающего дело производством за недоказанностью обвинения:

«Как видно из материалов дела, обвинение всех осужденных было построено на показаниях 4-х человек — обвиняемых Харьюзова, Соколова, Иванова и Дмитриевского, которые признали свое участие в к/революционных религиозных сборящах и пояснили, что к/революционной агитацией занимались и другие лица, привлеченные по настоящему делу.

Однако все остальные 27 человек обвиняемых виновными себя не признали.

…Из анализа показаний свидетелей, да и самих обвиняемых видно, что их преступная деятельность не доказана. Ни один из свидетелей не показал ни об одном конкретном факте антисоветской агитации со стороны обвиняемых, в силу чего и нельзя установить, являлись те или иные высказывания антисоветскими. Причем не разграничена конкретная деятельность каждого из обвиняемых. …Других каких-либо данных, подтверждающих виновность осужденных, органами следствия добыто не было. При наличии изложенного президиум находит, что вышеуказанные лица осуждены без достаточных к тому оснований…»

Священномученик Гавриил (Архангельский), принявший мученическую кончину вместе со сщмч.Феодором (Смирновым), родился в 1885 году в селе Архангельское Волоколамского уезда Московской губернии в семье псаломщика Николая Архангельского, имел родного брата Михаила (впоследствии священник Михаил Николаевич Архангельский умер в ссылке в начале 1936 года).

В 1906 году по увольнении из 4-го класса Волоколамского духовного училища Гавриил был назначен псаломщиком к Петропавловскому храму, что при реке Клязьме в селе Петропавловское Богородского уезда, в 1909 году – переведен псаломщиком к Михаило-Архангельскому храму в селе Архангельском Волоколамского уезда, в 1911 году – к Петропавловскому храму при Мариинской больнице в Москве. Это назначение и посвящение в стихарь отец Гавриил получил от епископа Дмитровского Трифона. С 1907 года отец Гавриил был учителем пения в Старо-Псарьковской церковно-приходской школе в Богородском уезде, с 1910 года – в Михаило-Архангельской церковно-приходской школе. Супругу о.Гавриила звали Надежда Анисимовна (фамилия в девичестве неизвестна).

28 сентября 1915 года отец Гавриил был рукоположен во диакона к Петропавловской церкви при Мариинской больнице в Москве, где служил псаломщиком[7]. В этом храме священномученик прослужил до 1919 года, после чего 2 года находился в тыловом ополчении. С 1921 по 1927 год отец Гавриил состоял певцом в Государственной Академической Капелле.

С 1930 года отец Гавриил служит диаконом в храме Святаго Духа сошествия на б.Лазаревском кладбище в Москве[8] вместе с будущими священномучениками протоиереем Иоанном (Смирновым) и диаконом Феодором (Смирновым). К сожалению, до закрытия этого святого храма оставалось уже не более двух лет…

После закрытия храма Святаго Духа отец Гавриил около двух лет служил в храме Воскресения Словущего в Сокольниках. С 1934 года диакон Гавриил служит в Преображенском храме на Преображенской площади. Здесь его и застали гонения конца 1930-х годов. У отца Гавриила в то время было трое детей, младшему из которых было 14 лет.

10 – 11 декабря 1937 года были арестованы некоторые члены причтов Преображенского и Богоявленского, что в Елохове, храмов и среди них диакон Гавриил Архангельский, и заключены в Таганскую тюрьму.

В «Справке на арест» приводятся заведомо неправдоподобные слова отца Гавриила: «…Фашизм безусловно победит во всем мире. Дни испанского правительства сочтены и после этого возмутся и за наших коммунистов».

Через три дня после ареста диакон Гавриил был допрошен. Узнав, кто еще служил с ним в храме, часто ли собирались вместе служившие и по какому поводу, следователь спросил, не велось ли между ними разговоров на политические темы, когда они собирались у архиепископа Дмитровского, викария Московской епархии Сергия (Воскресенского).

– При посещении нашим причтом архиепископа Сергия никаких разговоров на общественно-политические темы мы не вели. Помню только, что, когда была опубликована новая конституция, архиепископ поздравил нас с получением гражданских прав, – сказал отец диакон.

– Следствие располагает данными, что вы лично среди окружающих вас лиц духовного звания и верующих вели контрреволюционную пропаганду, распространяя провокационные слухи о гонении на религию и духовенство в СССР, о предстоящей войне фашистских стран с СССР и поражении последнего в этой войне. Признаете ли вы это?

– Нет, я этого не признаю.

16 декабря следователи допросили диакона Михаила Толузакова, привлекавшегося ими в качестве свидетеля во всех тех случаях, когда у них не было достаточных данных, чтобы оформить обвинение. О диаконе Гаврииле он показал: «Архангельский враждебно настроен против советской власти. Проводил работу по привлечению верующих к церкви, во время закрытия церкви на Красной Пресне подстрекал верующих к массовым выступлениям и сбору подписей под протестом против закрытия церкви»[9].

20 декабря 1937 года тройка НКВД приговорила диакона Гавриила к десяти годам заключения в исправительно-трудовом лагере. Обвинение гласило: «активный участник к/р фашистской группы попов, руководимой попом Ярцевым, фашистская а/с агитация, распространение провокационных слухов», Статья ст.58–10–11 УК РСФСР; Групповое дело «дело группы московских церковников (декабрь 1937г.)»

5 февраля 1938 года отец Гавриил с этапом заключенных прибыл в город Лесозаводск, в 19-е отделение Бамлага НКВД.

Почти сразу же после прибытия в лагерь против него и духовенства, находившегося в лагере и собранного в 145-й колонне, было начато новое дело.

Диаконы Федор и Гавриил и другие священномученики претерпели страдания за свою любовь к молитве и богослужению. Трудно представить себе, как в условиях каторжного труда, голода, холода и страха, служители Божии находили силы и мужество для того, чтобы тайно собираться для совершения служб.

Как известно из документальной литературы, при производстве следствия в лагере подследственные находились в особенно тяжких, невыносимых условиях.

31 марта 1938 года тройка НКВД на основании показаний свидетелей и некоторых обвиняемых приговорила к расстрелу всех обвиненных священнослужителей. Однако они не были сразу убиты, продолжали ходить на общие работы, иные же страдальчески скончались до исполнения приговора, как священник Алексий Протопопов[10].

5 июля 1938 года все арестованные, кто дожил до этого последнего для них дня на земле, были расстреляны, в их числе священномученики Феодор (Смирнов) и Гавриил (Архангельский).

Дети отца Гавриила не имели о нем никаких сведений, считали, что он выслан без права переписки и пытались ходатайствовать о пересмотре его дела.

Определением Священного Синода от 12 октября 2007 г.[11] священномученики Феодор (Смирнов) и Гавриил (Архангельский), по представлению Московской епархии, причислены к лику святых Новомучеников и Исповедников Российских. Память их совершается в Соборе Новомучеников и Исповедников Российских в первое воскресенье, начиная от 25 января/07 февраля и в день мученической кончины 22 июня/5 июля.

Примечания

[1] ЦГАМО Ф. 4570 оп.1 д. 13 л.40 и л.40 об., списки за 1931 г.

[2]ЦИАМ.Ф.2094, оп. 1, д. 1, 1916г., л. 20, об-21. Цит. по: Игумен Дамаскин (Орловский). Жития Новомучеников и Исповедников Российских XX века. Июнь.

[3] Воспоминания О.И.Подобедовой, рукопись 1994 г.

[4] АМП. Послужной список.

[5]   Янковский Аркадий Иосифович (1888 г.р.), окончил юридический факультет Казанского университета. В 1913 году епископ Пермский и Соликамский Палладий (Добронравов) рукоположил его во священника к одному из храмов Пермской епархии. «В 1915 году в связи со сложившимися обстоятельствами, – как впоследствии написал Янковский, – не был авторитетен у епископа Андроника [Никольского], по своему личному желанию переехал на постоянную службу в Николаевск… где принял священство старообрядческой ориентации» // ГАРФ. Ф. 10035, д. П-56981, л. 40.

С 1922 года служил в старообрядческом храме в Самаре, с апреля 1922 года стал служить в Патриаршей Православной Церкви. В 1923 году поступил на службу в ОГПУ в качестве секретного сотрудника и в том же году по заданию ОГПУ перешел к обновленцам. В 1923 году по заданию ОГПУ Янковский стал посещать собрания адвентистов и баптистов и в конце концов получил приглашение от адвентистов, как пользующийся авторитетом у православного населения священник, возглавить их секту. Но в ОГПУ распорядились иначе и в 1924 году его снова направили служить в Патриаршую Церковь, и в этом же году он переехал в Москву, поселившись на территории закрытого к тому времени Новодевичьего монастыря, помещения которого были превращены в квартиры; служил в различных храмах Москвы; был возведен в сан протоиерея. Неоднократно совершал дисциплинарные проступки, за что был периодически запрещаем в священнослужении. В 1937 году он в очередной раз женился. В 1940 году он перешел в григорианский раскол и стал служить в храме на Даниловском кладбище, за что в том же году распоряжением митрополита Сергия (Страгородского) был извержен из священного сана. В 1941 году он ушел от григорианцев и в феврале 1942 года обратился к митрополиту Сергию, прося восстановить в священстве, на что получил ответ: «К сожалению, не в моей власти восстановить в сане» // ГАРФ. Ф. 10035, д. П-56981, л. 106.

Летом 1942 года во время семейной ссоры его супруга угрожающе заявила, что она когда-то сотрудничала с НКВД, на что Янковский ответил, что и он давний сотрудник органов и посему ничего не боится. В октябре 1942 года он сообщил супруге, что сотрудники НКВД собираются направить его священником в храм, расположенный вблизи города Щелкова, однако это не состоялось. 9 февраля 1943 года Янковский пришел в домоуправление на Арбате, не относящееся к месту его прописки, с заявлением, что желает прописаться в комнате будто бы его родственницы Татьяны Степановны Кедровой, скончавшейся несколько дней назад (имущество которой они с женой успели присвоить). В своем заявлении, для придания ему большего веса, он сделал приписку, что является сотрудником НКВД и начальство в НКВД поставлено в известность о его претензиях на комнату. Председатель домоуправления переправил это заявление в НКВД с припиской, что, по его мнению, Янковский – «самозванец, а не секретный сотрудник. Если бы он был таковым, то во всяком случае открывать себя не имел права, а тем более козырять этим в виде угрозы» // ГАРФ. Ф. 10035, д. П-56981, л. 103 об.

Потеряв работу в храме после ухода от григорианцев и получив отказ в восстановлении в сане от митрополита Сергия, Янковский, имея по службе в НКВД связь с Берией, попросил у него помощи относительно своего трудоустройства, и тот посоветовал ему обратиться к Белышеву [о нем см.: Жития новомучеников и исповедников Российских ХХ столетия, составленные игуменом Дамаскиным (Орловским). Апрель. М., 2006. С. 124; или в электронном виде: житие преподобномученицы Евдокии (Павловой), с. 2]. 22 декабря 1943 года Янковский встретился с Белышевым, и в июне 1944 года глава обновленцев Введенский принял Янковского в состав обновленческой группы. Янковский подал заявление в Моссовет о своей регистрации как обновленческого священника, но зарегистрирован не был, так как дни обновленчества к тому времени были уже сочтены.

Оставшись без работы, Янковский стал ходить на Ваганьковское кладбище служить за определенную мзду по приглашению посетителей кладбища панихиды на могилах их родственников и на могиле почитаемого верующими протоиерея Валентина Амфитеатрова. Туда же ходили и сотрудники НКВД, один из которых, старший лейтенант госбезопасности Балакин, летом 1944 года отобрал у Янковского собранные тем деньги и вещи. Янковский написал Берии жалобу на Балакина, прося вернуть отобранное, и 27 июня того же года был вызван в управление НКВД по Московской области к некоему Андрееву, где был и Балакин. Андреев встретил его с порога упреком: «Вы не могли взять телефонную трубку и позвонить, пишете жалобы, пошли в защиту старух». Однако все взятые вещи были тут же возвращены.

Янковский после этого случая продолжал ходить на кладбище и зарабатывать панихидами, и 30 сентября снова встретил на Ваганьковском кладбище Балакина, который подошел к нему и с угрозой в голосе сказал: «Жалобы на нас пишете, совесть потеряли! Ну, подождите!..» И разразился длинным нецензурным ругательством.

Вскоре угроза была приведена в действие. Сотрудники НКВД, воспользовавшись заявлением в домоуправление, где Янковский назвал себя секретным сотрудником, и тем, что он говорил о том же и своей жене, 29 октября 1944 года постановили арестовать его и все его имущество, где бы оно ни находилось. 2 ноября 1944 года Янковский был арестован на Ваганьковском кладбище тем же сотрудником госбезопасности Балакиным.

28 апреля 1945 года Особое Совещание при НКВД СССР приговорило Янковского к трем годам заключения в исправительно-трудовом лагере «за разглашение сведений, не подлежащих оглашению, и нелегальную религиозную деятельность» // ГАРФ. Ф. 10035, д. П-56981, л. 113. Цит. по: Игумен Дамаскин (Орловский). Жития Новомучеников и Исповедников Российских XX века. Июнь.

[6] ГАРФ. Ф. 10035, д. 21637, л. 10. Цит. по: Игумен Дамаскин (Орловский). Жития Новомучеников и Исповедников Российских XX века. Июнь.

[7]ЦИАМ. Ф. 2126, оп. 1, д. 1135, л. 226-228; Ф. 2127, оп. 1, д. 469, л. 37 об-38. Цит. по: Игумен Дамаскин (Орловский). Жития Новомучеников и Исповедников Российских XX века. Июнь.

8 ЦГАМО Ф. 4570 оп.1 д. 13 л.40 и л.40 об., списки за 1931 г.

9 ГАРФ. Ф. 10035, д. 38944, л. 50. Цит. по: Игумен Дамаскин (Орловский). Жития Новомучеников и Исповедников Российских XX века. Июнь.

10 Священномученик Алексий (Протопопов); память 21 апреля/4 мая.

11 Выписка из журнала заседания Священного Синода Русской Православной Церкви от 12 октября 2007г.

Использованные источники:

1. Дамаскин (Орловский), игумен. Жития новомучеников и исповедников Российских ХХ века. Июнь. Тверь. 2008.
2. Дамаскин (Орловский), игумен. Священномученик Феодор (Смирнов)// Московские Епархиальные Ведомости. 2007. N 11–12. С.177–178.
3. Священномученик Гавриил (Архангельский)// Московские Епархиальные Ведомости. 2007. N 11–12.
   С.179.
4. Биографический справочник «За Христа пострадавшие», ПСТГУ, М. 1997г.
5. Воспоминания О.И.Подобедовой, рукопись 1994 г.
6. http://martyrs.pstbi.ru/bin/code.exe/frames/m/ind_oem.html/charset/ans